Jeff Young
В обьятья ада
Имон О'Нил
EON Music, июнь 2017
Перевод с английского
Для определённого поколения металистов гитарист Джефф Янг не нуждается в представлении. В наши дни он наиболее известен своими сольными работами и подкастом "Music Without Boundaries", но выпускник Musician's Institute оказался в центре внимания, когда в 1987 году присоединился к погрязшим в алкоголе и наркотиках Megadeth. Прибыв как раз вовремя для записи альбома "So Far, So Good... So What!", он присоединился к группе на пике её чрезмерного буйства. В связи с приближающейся тридцатой годовщины записи диска, мы сели с Джеффом за ЭКСКЛЮЗИВНЫЙ подробный разговор о создании классики, о том, как он получил место в группе и о его грандиозном туре.
Привет, Джефф, как поживаете?
У меня всё окей. Вчера вечером я выступал на радио, а сейчас готовлюсь к съёмкам пилотного выпуска телешоу. Я там вроде как музыкальный руководитель. Оно называется "Buds, Blues and Babes". Не думаю, что мне нужно говорить больше. Думаю, название говорит само за себя.
В чём заключается ваш вклад: выбор композиций, работа с музыкантами и т.д.?
Всё вышеперечисленное. У вас есть я, Стю Хэмм, Джефф Тортора, Шон Уильямсон из Atlanta Rhythm Section и харпер Дэйва Мэтьюса. Мы просто играем блюзовые вещи, например, Стиви Рэй Воэна, "Train Kept A Rollin", и тому подобное.
Нравится ли вам заниматься чем-то отличным от того, чем вы больше известны; ваш сольный альбом 2010 года "Equlibrium", например, был в какой-то мере джаз-фьюжн релизом?
Это был своего рода этнический фьюжн; в нём было много бразильского влияния и фламенко, так что он получился немного джазовым. Концепция этого альбома заключалась в том, чтобы использовать как можно меньше электричества. Многие инструменты мы сделали сами или их соорудили друзья, живущие в Бразилии. Если нам нужен был, например, звук грома, мы шли в хозяйственный магазин или куда угодно, где можно было найти огромный кусок пластика, и трясли его перед микрофоном. Мне довелось работать с самыми разными исполнителями, от [басиста] Тони Франклина до лучших неизвестных певцов. Людям просто нужно будет заценить этот альбом, чтобы узнать о нем.
Это хорошо сочетается с вашим радиошоу, которое называется "Music Without Boundaries" (Музыка без границ).
Основная идея шоу заключается в том, что не существует музыкальных жанров, если в них нет сердца и души. Я играю музыку от 1920-х до 2000-х годов, от спид-метал до классики, и мы переплетаем это с интервью и смешными или заставляющими задуматься фрагментами из фильмов. Шоу только что отметило свой шестой год в эфире по всей планете; шесть лет интервью со всеми, от Джона Файва, до Гилби Кларка, от Стива Хантера и Пэта Трэверса. Это был действительно классный опыт участия в радиошоу. Я многое узнал о музыке, бизнесе и развлечениях.
Возвращаясь к 1987 году, а история гласит, что именно тогда ваш ученик-гитарист Джей Рейонльдс присоединился к Megadeth, вы подумали: "Я хочу получить это место".
Да, в общем-то. Джей Рейнольдс в то время жил в районе Лорел Каньон, и мы были соседями по дому. Я жил этажом выше, прямо над ним, и я дал ему несколько уроков игры на гитаре. На самом деле он не был постоянным учеником, и несколько моих риффов попали на альбом Licence To Kill группы Malice, без указания моего авторства. Но карма беспощадна, и в итоге я получил его место, так что вот так!
Каковы были ваши обстоятельства в то время?
Сразу после окончания Musician's Institute моя кассета попала в руки Барри Левина, и он предложил мне работать с ним. Он был довольно интересным человеком; он оформлял обложки альбомов для Angel, делал обложки альбомов Mötley Crüe Girls, Girls, Girls и Shout At The Devil, все эти прекрасные работы. Я переехал в его дом, благо в нём была студия звукозаписи. Это был дом, полный музыкантов; Панки Медоуз из Angel и его девушка жили там, а Джуниор [Дэвид Эллефсон] из Megadeth постоянно там тусил. В то время я был таким "зелёным", я был прямолинейным, в значительной степени.
Значит, вы уже были как-то связаны с Megadeth.
Я поссорился с Барри, уехал, а группа последовала за мной. И это удивительно, но в итоге я нашёл нового барабанщика, и им стал Марк Поланд, брат Криса Поланда [гитариста Megadeth, которого заменил Джефф]. Но это не имеет никакого отношения к тому, как я получил место в Megadeth; он даже не упомянул мне своего брата Криса и ни разу не заговорил о Megadeth. Прошло несколько месяцев, и я решил позвонить Барри и, так сказать, зарыть топор войны. Он жил в квартире за бульваром Сансет, я сидел за столом на его кухне и уже собирался уходить, как зазвонил телефон. Он ответил на звонок и сказал: "Это так странно, я не видел его несколько месяцев, но он сидит прямо здесь", и он протянул мне трубку, это был Джей Рейнольдс, и он был весь такой загадочный: "Мне нужно с тобой кое о чём поговорить, не мог бы ты приехать сюда прямо сейчас?"
И вы поехали посмотреть, чего ему нужно?
Я заехал к нему, и он сказал, что будет платить мне пятьдесят баксов в час, чтобы я помогал ему а) сочинять соло для того, что должно было стать "So Far, So Good... So What!", и б) помогал разучивать соло Криса Поланда с Peace Sells... и Killing..., и всё, что они собирались исполнять в туре. Для меня это было всего лишь очередной преподавательской работой. Но я не знал, что уроки будут проходить не у него дома, а, к счастью для меня, в студии Music Grinder, где они записывали альбом. Я был с ними в одной студии, что дало возможность Эллефсону и [барабанщику Чаку] Белеру услышать меня. В основном это были те двое; я не видел Мастейна на протяжении всего процесса записи. Однажды он был в холле и, честно говоря, не очень был дружелюбен.
Вы помните, какой была первая песня, над которой вы работали с Джеем для "So Far, So Good... So What!"?
Первой песней была "Hook In Mouth". Я хотел сделать что-то вроде "Полёта Шмеля" с уклоном в Майкла Шенкера. Я начал придумывать соло, типа джиги, но похожее на скрипичную партию. Я думал, что это будет легко, но на самом деле это довольно сложно играть. Даже по сей день мне приходится очень много заниматься, чтобы держать себя в форме. Так что Джею было сложно, и они заходили и видели, как играю я, и видели, как трудно это даётся ему.
Насколько сильно вы рассчитывали на то, чтобы получить это место?
Если честно, я был в нескольких неделях, месяцах от того, чтобы просто всё бросить и, возможно, уехать из Лос-Анджелеса. Я не знаю, чем я собирался заниматься, но я не чувствовал единения с музыкантами в Лос-Анджелесе. Я думал, что они не о музыке, они больше о сексе, наркотиках и рок-н-ролле, а я был больше из школы Рэнди Роадса, Стива Морса, где нужно больше заниматься на своём инструмете и быть крутым. Но я помню, как я поехал на родео, и я возвращался домой, разговаривая со своим другом, говоря то же самое, и я пришёл домой, посмотрел на свой автоответчик, лампочка мигала, и это было сообщение от Мастейна; он сказал: "Эй, я хочу поговорить с тобой завтра, можешь приехать пораньше?" Остальное уже история.
Что заставило вас согласиться на эту работу?
Крис Поланд и по сей день остается одним из моих любимых музыкантов. Я думаю, он как современный Джанго Рейнхардт и Аллан Холдсворт и Джефф Бек. Именно поэтому я согласился на эту работу, просто чтобы иметь честь сидеть там и препарировать его соло и встать на его место. Музыка не то, чтобы была моей, хотя она мне нравилась, и я видел в ней музыкальность и потенциал. Там есть все виды различных ритмических секвенций и синкопирования. Я увлекался фламенко и Пако Де Лусией, и, как ни странно - и это просто показывает, что музыка одна и та же - во фламенко у нас есть прогрессия от E до F, которую вы слышите в конце "Set The World Afire". Она очень похожа, это фригийский гармонический минор, и она просто прекрасно работает.
Megadeth были на пике своего расцвета в 1987 году; вы когда-нибудь задумывались: "На что я себя обрекаю?"
Тото, мы больше не в Канзасе, вот что я тебе скажу! Любой может легко найти в интернете материал о том, как Дэйв рассказывал, что он напевал мои соло мне и Марти Фридману. Он не напевал ни одного из наших соло ни для кого из нас; давайте будем честными, вот так. Он не был в студии ни минуты, ни секунды, когда я записывался, и Пол Лани, который был продюсером, даже не появлялся там подолгу. Они оставили меня с двумя пацанами; у них был ассистент по имени Мэтт Фриман, который был вторым инженером в студии, и гитарный техник Мастейна, которого звали "Гаджет". Он был тем, кто настраивал мой усилитель, и я был не очень доволен, так как сильно они утончили звук.
Что было первым, что вы записали для "So Far, So Good... So What!"?
В основном, всё произошло так: я встретился с Мастейном тем же днём. Помню, это была среда, мы прогуливались по Мелроуз, и он протянул мне кассету, на которой было около минуты "In My Darkest Hour". Он прокрутил её мне на волкмане: "Хорошо, начни здесь, а закончи вот здесь. Вот кассета, увидимся завтра!" Я взял её домой, и в тем же вечером я просто импровизировал, и у меня получился скелетный набросок. Я пришёл на следующий день, и я был немного стеснительным, и я помню, что повернулся спиной к микшерному пульту и ко всем в комнате. Думаю, там были Эллефсон, Чак Белер, Пол Лани, Мэтт Фриман и Гаджет. Я сделал всего несколько дублей, им понравилось, и они сказали: "Хорошо, это убийственно, приходи завтра". Они дали мне ещё одну кассету, и я, кажется, сочинил соло "Hook In Mouth", потому что я уже сочинял его для Джея, и в тот же день я сочинило соло для "Liar".
Значит, перед записью вы слышали только короткие фрагменты песен?
Я приходил, и они говорили: "Вот ещё 45 секунд, начинай здесь, заканчивай там", так что я не знал текста. Когда вы исполняете соло, вы обычно хотите знать, о чём текст, например, "Mary Jane"; было бы неплохо знать, что это песня о ведьме. Оказалось, что соло, которые я импровизировал, работали с вокалом и с тем, о чём песня. Так что это был черновик альбома; я просто играл соло каждый день.
Вы записывали только соло или ритм-партит тоже?
Я записал ритм на "Into The Lungs Of Hell", "In My Darkest Hour", "Hook In Mouth", "Anarchy In The UK". На "Mary Jane" я играл на акустике - кажется, я использовал шестиструнку и двенадцатиструнку, а Дэйв играл на электрогитаре. Я также играл на ритм-гитаре в "Mary Jane".
Сколько времени в общей сложности вы потратили на работу над альбомом?
Это было две недели, потому что им нужно было закончить альбом. Я пришёл в последний момент. Это было две недели, а потом ты в туре тур, потому что, они буквально должны были сдать альбом и уехать в тур.
Были ли ещё какие-то вещи, записанные для альбома, но не вошедшие в него?
У них был [кавер] "Problems" [группы Sex Pistols], и я пытался подтолкнуть Мастейна к тому, чтобы он использовал "Problems" вместо "Anarchy". Я просто подумал, что "Problems" больше подходит Megadeth, она была мрачнее. Я подумал, что она более уместна.
После завершения работы над альбомом вы официально стали участником Megadeth?
Это было не так: "Эй, ты в группе". На самом деле, я должен был отправиться в тур по Западному побережью. Они хотели не просто убедиться, что всё будет круто в студии, они хотели убедиться, что всё будет круто вживую. Так что мы провели небольшой тур по Западному побережью, а после этого мы полетели и отыграли на фестивале Christmas On Earth в Великобритании с Testament и Overkill".
После начала тура группа отыграла печально известный концерт в Северной Ирландии, где слова Дэйва Мастейна спровоцировали беспорядки.
Это было странно, потому что первая картинка, которая всплывает у меня в голове при слове "Ирландия", это танки на улицах. Это был первый раз, когда мы увидели такое военное положение или воинственное настроение. Это было шокирующе. Мы были молодыми людьми двадцати с небольшим лет, невежественными, и я думаю, что он не понимал последствий или контекста того, что он говорил; он просто думал, что он крут. Он не пытался быть противоречивым; я думаю, он пытался быть позитивным и не понимал контекста того, о чём идет речь.
Вы чувствовали, что все начинается, когда стояли на сцене?
Нет, мы просто играли, и вдруг, я даже не помню, как они нас остановили, помню только, что мы начали песню, и вдруг кто-то вышел на сцену: "Вы должны уйти".
Самый крупный концерт в том туре был на фестивале Monsters Of Rock в Диннингтоне, Великобритания.
Это самая большая аудитория, перед которой я когда-либо выступал. Там было около 110 000 человек, а в программе были Iron Maiden, Kiss, Дэвид Ли Рот со Стивом Ваем, Megadeth. Guns 'N' Roses выступали перед нами, а Helloween открывали шоу. Он был коротким, и это также был последний концерт, который я с ними сыграл. Мы и раньше играли на больших фестивалях, но это было похоже на океан, только вместо воды здесь были люди, куда ни глянь, и они шли со всех сторон.
Каково было выходить на сцену?
Я помню тот день. Было дождливо, и это был сюрреалистический день, потому что я не знал, что это будет мой последний концерт. Слэш вышел утром с бутылкой Jack Daniels, чтобы сесть в автобус, когда мы все собирались, и я подумал: "Так, он не просто притворяется, этот чувак действительно пьёт Jack Daniels в десять утра". Конечно, мы приехали туда, и это было потрясающе. Есть фотографии Мастейна, Слэша, Ларса [Ульриха], Эксла и меня, стоящих вместе.
Что вы помните о своём выступлении в тот день?
Когда мы уже собирались выйти на сцену, выглянуло солнце. Я помню самое смешное: я хотел сделать что-то вроде скольжения на коленях в духе Пита Таунсенда через сцену в "Anarchy". К счастью, это была последняя песня, но я не успел сообразить, что на сцене были резиновые коврики, и я не знаю, пробовали ли вы когда-нибудь проехаться на коленяхх по резиновому коврику, но вы останавливаетесь на месте и падаете лицом вниз. Наш агент по бронированию, я видел, как он хохотал на другой стороне сцены.
Тур закончился в тот день.
В этом туре должно было быть ещё пять концертов, и тогда они придумали небольшую утку - ложь о том, что Эллефсон сломал запястье, чтобы они могли сесть на самолет обратно в Лос-Анджелес и забить на всё.
Что произошло дальше?
Эллефсон довольно быстро ппоправился, и мы начали писать риффы для Rust In Peace. Всё началось дома у Мастейна; мы с Эллефсоном в спальне на восьмидорожечном магнитофоне. К тому времени, когда мы закончили, мы уже были в новом доме Эллефсона. У него была прекрасная новая квартира, и он действительно собрался с силами и настроился на позитив. Я бы с удовольствием остался хотя бы ещё на один альбом, потому что мы уже репетировали "Holy Wars... The Punishment Due" и "Polaris", а также некоторые другие риффы на саундчеках.
Как закончилось ваше пребывание в Megadeth?
В интернете и в его [Дэйва Мастейна] книге много дезинформации и лжи. Когда мы писали материал, дьявол вырвался на свободу, круглосуточно, и я не знаю, были ли вы или читатели рядом с кем-то в таком состоянии, но они страдали параноидальными галлюцинациями. Так что всё, что вы слышали о той эпохе в прессе, исходит из этого состояния сознания. Если говорить прямо, то я был взволнован. У меня было две песни, которые я сочинил, и все во всём лагере их слышали. Это была просто драм-машина, Эллефсон наложил бас, и были только ритм-гитары, но у нас были скелеты песен. Я собираюсь закончить одну из них и включить её в свой инструментальный альбом. Я расскажу людям, какие риффы были из той эпохи.
Так как именно произошел ваш уход?
Я позвонил Мастейну и сказал, что собираюсь записать демо. Я хотел быть хладнокровным и убедиться, что ему ничего не угрожает, потому что человек в таком состоянии и так ранимый. Я сказал: "Эй, Дейв, я собираюсь приехать и сыграть демо-версии этих двух песен. Кажется, они всем нравятся". Я пытался быть супер, ультра, деликатным, и я выразился настолько деликатно, насколько мог, я сказал: "Просто послушай материал. Если ты чувствуешь, что это круто, и хочешь доработать его, поработать над ним, это круто. Если нет, может быть, это сработает на другом альбоме, или я приберегу это для альбома когда-нибудь потом, я использую это на сольном альбоме. Не волнуйся об этом, нет никакого давления". Я пытался сказать, что мои чувства не будут задеты, если ты не захочешь использовать эти песни. Но когда он услышал, что я сказал "сольный проект", телефон на минуту замолчал, и я сказал: "Дэйв?", а он: "Что, ты угрожаешь, что уйдёшь из группы и запишешь сольный альбом, если я не буду использовать твои песни?!". Всё было в таком духе, так что в какой-то момент я просто пошёл и забрал своё оборудование.
Вы, конечно, и сами не были ангелом в этот период?
Нет, я пробовал, нюхал. Когда я был в группе, они не кололи героин, они его нюхали. Я пробовал, потому что Крис Поланд и Гэр [Самуэльсон, барабанщик Megadeth] были джазовыми музыкантами, и Крис равнялся на Майлза Дэвиса и многих других джазовых музыкантов, и они хотели погрузиться в ту атмосферу. Я не знаю, как Крис играл так, как он играл, будучи настолько не в себе. Но он блестящий гитарист, так что я немного понюхал, попробовал. Но у меня нет склонности к привыканию, так что мне было не до этого. Я не курил травку, мне не нравится кокаин, и я не пил перед выступлениями. Сейчас я, конечно, курю немного ганжи, но в ту эпоху для меня это было не то время.
Вы гордитесь тем, что играли в Megadeth?
Да, в целом, это гордость, но я помню моменты, когда ты стоишь на сцене, а твой вокалист под наркотиками и разглагольствует, когда у тебя всего 45-минутный вступительный сет, а Джеймс Хэтфилд и Ларс Ульрих стоят сбоку от сцены, а ты стоишь там в темноте и говоришь: "Я занимался по 14 часов в день, я стою здесь перед 30 000 человек, и мне стыдно быть здесь на сцене с этим парнем". Так что опыт был классный, но он омрачён. Но это хорошо служит мне и по сей день. Группа - это такой брэнд, и этот альбом находится в этом окне; Peace Sells..., So Far, So Good... So What! и Rust In Peace, это что-то вроде трилогии. Моя фишка в том, что успешные люди фокусируются на возможностях и не зацикливаются на проблемах или вопросах, так что я всегда стараюсь смотреть на все лучшее, что в этом есть, и не беспокоиться об остальном.
Следили ли вы за тем, что происходило с группой после вашего ухода?
Немного. Я был как бы не в своей тарелке в этой группе. Я не совсем вписывался; как будто одна из этих вещей просто не принадлежит мне. Но я старался быть спокойным, и я отлично ладил с Эллефсоном, и я ладил с Чаком, пока его девушка не продала мою стиральную машину и сушилку, когда мы были в туре. Я хранил их у них дома, и она продала их, чтобы раздобыть деньжат. После этого ты должен быть в группе с этим парнем! Ты должен прийти на работу и сказать: "Привет, приятель, я рад тебя видеть. Твоя тёлка продала мои вещи, но привет". [смеётся]
Вы когда-нибудь встречаетесь с ребятами из Megadeth сейчас?
Я сталкивался с Эллефсоном на NAMM. Чак исчез с лица земли. Вообще-то он скрывается от закона за какие-то правонарушения; чем больше вещи меняются, тем больше они остаются прежними.
Вернёмся в сегодняшний день, и вы работаете с гитарами Zemaitis.
Да, я сижу здесь и смотрю на две совершенно новые красавицы. У меня прекрасная акустика и перламутровая электрогитара, которую мне подарил Дэйв Хагер из Zemaitis. Мы будем много чего делать вместе. Они делают потрясающие гитары. Все любят те удивительные исторические кадры, где Хендрикс в белой комнате на двенадцатиструнной гитаре играет "My Train A Comin"; это гитара Zemaitis. Рон Вуд играет на них, и Гилби Кларк играет на них. Каждая из них - это произведение искусства, сделанное вручную и непохожее на другие.
Сейчас вы также работаете над сольным альбомом.
Да. "Monsoon" - это, наверное, песня, которой я горжусь больше всего. Если бы кто-нибудь сказал: "Какую песню вы бы положили в капсулу времени", это была бы она. Это всего лишь одна из пяти или шести, и она войдет в мой грядущий EP.
Наконец, в следующем году исполняется 30 лет со дня выхода альбома "So Far, So Good... So What!"; если Дэйв Мастейн захочет восстановить этот состав для серии концертов, вы бы согласились?
Да, мне не нужно колебаться. Я не знаю, случится ли это когда-нибудь, потому что, во-первых, Кико [Лорейро, нынешний гитарист Megadeth] - мой приятель. Мы друзья, и он был на моём радиошоу. Он очень славный, и я думаю, что он отлично вписался в группу. Но этот альбом был великолепен, а знаете ли вы, как трудно сейчас зарабатывать деньги в музыкальном бизнесе? Я думаю, что мне придётся согласиться на этот тур, и я должен быть взрослым мальчиком, независимо от того, что было между нами. Для меня это будет ради музыки и фанатов, просто в честь этого альбома.
